Андрей Бабицкий

Каким образом американская журналистика, когда-то казавшаяся нам образцом объективности, выверенности, площадкой, на которой могли высказываться люди с абсолютно разными убеждениями, превратилась в узкий круг единомышленников, организующих кампании против или за то, что им представляется значимым или, наоборот, недолжным?

То есть представители профессии, декларирующей как базовые ценности терпимость к различным мнениям, политическим позициям, тщательную проверку информации перед её обнародованием, запрещавшей журналистам открыто выступать на какой-либо одной стороне в конфликте, сегодня объединились в политический клуб, который подвергает преследованиям своих оппонентов, используя средства, всегда считавшиеся запрещёнными.

Чтобы не выглядеть голословным, сошлюсь на список лауреатов самой престижной в США Пулицеровской премии.

В категории «Служение обществу» награду получили The New York Times и The New Yorker за публикации о сексуальных домогательствах со стороны «могучих и богатых сексуальных хищников». То есть речь идёт о деле Вайнштейна и других аналогичных историях о влиятельных людях из Голливуда, использовавших своё положение, чтобы ломать волю молоденьких и наивных охотниц и охотников за самыми первыми ролями. Мы все помним эту вакханалию. Ничего хорошего в действиях Вайнштейна, конечно же, нет. Но журналистам оказались не нужны доказательства, решения суда, выяснение всех деталей произошедшего — им хватило слов тех, кто якобы подвергся сексуальным атакам 10, 20, а то и 30 лет назад. Вайнштейн был признан журналистским сообществом виновным по умолчанию и подвергся сладострастной, продолжавшейся несколько месяцев травле.

То есть любое обвинение в адрес Вайнштейна немедленно подшивалось в пухнувшее день ото дня дело без малейшей попытки критически взвесить аутентичность воспоминаний, поскольку в некоторых случаях отдельные обстоятельства и описанные сцены казались какими-то совсем уж нелепыми.

Но так было надо, поскольку речь шла не о скучных и рутинных обязанностях по сбору, проверке и распространению информации, а о гораздо более важной с точки зрения общественной пользы гигантской, затянувшей в свою воронку огромное число людей, кампании по борьбе с «сексуальными хищниками», ломающими судьбы молоденьким старлеткам, которые вынуждены после домогательства десятилетиями страдать от нанесённой травмы.

В следующих категориях Пулицеровской премии были награждены журналисты или медиа, которые так или иначе в различных расследованиях или сюжетах вели отчаянную борьбу сначала с кандидатом в президенты Дональдом Трампом, а потом с ним же, но уже как с избранным главой государства. И точно так же — никаких сколько-нибудь существенных доказательств в деле о вмешательстве России в избирательную кампанию. Разбирательство, которое продолжается и сегодня, не просто не завершено, а превратилось в процедуру мучительного и бесконечного поиска неверных выражений, оговорок, несовпадений по датам, которые вменяются фигурантам как настоящие преступления. Но американское общество усилиями журналистов уже давно не сомневается в том, что русские вторглись в избирательный процесс и чуть было не сломали своими кибернетическими ломами всю систему выборов.

Это точно такая же политическая кампания, как и первая, но только здесь речь о борьбе глобалистской элиты США за своё право определять ход событий и систему вещей как в стране, так и далеко за её пределами. В этой связке журналисты по доброй воле становятся неотъемлемой частью либерального сообщества и ввязываются в войну с Трампом не на жизнь, а на смерть, отбросив все принципы и нормы, считавшиеся и бывшие до поры до времени нерушимыми в профессии.

Отныне качественная работа с информацией уже не является главной целью и условием профессиональной деятельности журналиста в Америке или на Западе вообще. Основной задачей видится победа над идеологическим врагом, терзать которого разрешено любыми неконвенциональными способами. В списке врагов почётное место уже давно принадлежит нашей стране, которая подвергается непрекращающимся атакам в связи со всё новыми обвинениями, столь же дикими, сколь и недоказуемыми.

Когда мы выражаем удивление отсутствием доказательств в деле Скрипалей или странными и несообразными обстоятельствами отравления боевым химическим веществом, после которого жертвы должны в обязательном порядке расстаться с жизнью, а они быстро и даже как-то шутя идут на поправку, когда мы просим рассказать нам всё-таки чуть более подробно о химической атаке в Думе, а в ответ видим сошествие с небес крылатых ракет, мы не понимаем одного важного обстоятельства: западные журналисты не только нам, но и собственным обществам уже не намерены ничего доказывать. Зачем, если им самим совершенно очевидно, что они воюют на стороне Добра и их задача — низвергнуть Зло.

То, что при этом информационная картина может оказаться не слишком совпадающей с реальностью, — это вполне приемлемая цена победы. Им не до информации, когда речь идёт о судьбах мира, вершителями которых они себя назначили не совсем понятно на каких основаниях.

В результате этой масштабной профессиональной деформации произошла одна удивительная вещь. Уточню, что деформация случилась с американцами и европейцами, а вещь произошла с нами. Задолго до крушения СССР российское общество полностью перестало доверять своим властям, полагая, что руководство страны или неадекватно, или пытается продать населению давно уже непригодные тезисы о победе пролетариата, ужасах империализма и прочей чуши. Предполагалось, что вражеские голоса и западная журналистика априори честны и правы, поскольку не связаны никакими идеологическими ограничениями.

Сейчас заслуживающие доверия и признанные брехуны поменялись местами. Российское общество вполне доверяет информации, которой в каких-то сложных историях с обвинениями делится с ним власть. А антироссийские кампании, которые организуют западные медиа, кажутся нам не просто бездоказательными, но ещё и какой-то чудовищной, очень неряшливо сработанной ахинеей, нелепицей, в которой отсутствует логика и здравый смысл. Ну и манеры наших западных коллег, раньше считавших необходимым уважать аудиторию и поэтому не пичкать её очевидной нелепицей, сильно испортились. Сейчас это уже не те спокойные и терпеливые люди, которые считали возможным упорно и рассудительно убеждать своих зрителей и читателей в верности представленной информации и заявленных подходов. Сегодня это невротики, которые из своих пограничных состояний транслируют нелепые страхи и вздорные угрозы.

Не читайте до обеда американских газет, господа.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.