— В мире, в том числе и в России, стремительно растёт число майнеров. Как известно, в процессе майнинга затрачивается большое количество энергии. Всё чаще высказываются опасения, что экологии может быть нанесён серьёзный вред. Каково ваше мнение на этот счёт?

— При майнинге на самом деле потребляется много энергии. В определённой степени это, конечно, может через выбросы, через парниковые газы иметь определённое влияние на экологию тех регионов, где находятся такие энергетические мощности. Если число майнеров будет расти, соответственно, будут расти и риски.

Мы считаем, что было бы предпочтительнее для производства биткоинов использовать мощности зелёной энергетики, которая имеет меньшие выбросы и, следовательно, меньше влияет на экологию. У этого направления хорошие перспективы в будущем. Что касается нашей страны, то здесь есть довольно большие свободные мощности, например в Сибири и на Дальнем Востоке.

— Когда вы говорите о свободных мощностях, вы имеете в виду какие-то незадействованные электростанции?

— Свободные мощности, которые используются сейчас, на рынке не представлены. Это перспективное направление, и я уверен, в наших сибирских регионах эта тема сейчас активизируется.

— Поясните, что такое зелёная энергетика…

— Это то, что не использует ископаемое топливо: уголь, мазут. Солнечная и ветряная энергетика, а также энергетика, которая получается за счёт термической обработки отходов. Я думаю, у нас народ достаточно талантливый, и все свободные мощности будут задействованы, в том числе и для майнинга.

— В последнее время широко обсуждается тема мусорных полигонов. Что сейчас делается, чтобы сократить число свалок в стране и минимизировать вред, который они наносят природе?

— Тема отходов очень актуальна.

За последние десять лет почти на 50% вырос объём образования отходов. Это серьёзная цифра, которая показывает, что экономическое развитие страны даёт такой побочный эффект.

Отходы необходимо утилизировать, использовать или захоранивать. На сегодняшний день, в основном, у нас отходы захораниваются. Это наносит существенный вред экологии. Поэтому мы ставим перед собой задачу всё-таки запустить отрасль по вторичной переработке отходов и использованию сырья, которое получается за счёт переработки, в экономике для производства товаров. Это эффективный и цивилизованный способ. Чтобы реализовать его, сейчас внедряется новая система отходов.

— В чём суть этого нововведения?

— Минэкологии, Минпромторг и Минстрой России совместно работают над тем, чтобы запустить новую систему обращения с отходами. Она должна быть с 2019 года активно внедрена всеми регионами. В прошлом году был дополнительно принят закон, который уточнял вопросы, связанные с раздельным сбором отходов, вторичной переработкой и утилизацией отходов. Регионы, учитывая свою специфику, подготовили схемы по обороту отходов. 85 таких схем уже согласовано Росприроднадзором. Каждый регион также должен до конца года выбрать для себя регионального оператора, который будет отвечать за всю схему оборота отходов, подготовить территориальные схемы в области обращения с отходами и предоставить инвестиционные программы.

— Сколько сейчас в России проблемных свалок? Какой период времени может понадобиться на то, чтобы полностью их ликвидировать?

— Сейчас формируется реестр таких полигонов. Это не только свалки, но и, например, заброшенные производственные цеха. Как пример приведу Байкальский целлюлозный комбинат, который был закрыт в 2013 году, и там необходимо провести все рекультивационные работы и ликвидировать производственные цеха, которые остались. На сегодняшний день более 70 таких объектов будет внесено в реестр. Общий объём — более 140 млн тонн. Понятно, что по мере того, как туда будут вноситься новые объекты, список расширится. Поэтому регионам необходимо активнее вносить в реестр объекты, чтобы мы могли оценивать объём работы, которую предстоит сделать. Сейчас наша задача провести всю необходимую инвентаризацию этих объектов и приступить к их ликвидации.

Для этого подготовлен и уже реализуется приоритетный проект «Чистая страна». В прошлом году впервые этот проект начал реализовываться. Было ликвидировано 25 объектов: свалки, нерекультивированные объекты горного производства, промышленные объекты. Мы планируем в ближайшие десять лет провести всю основную работу.

— Если исходить из тех 70 свалок, которые уже внесены в реестр, какой объём финансирования понадобится для их ликвидации?

— На ликвидацию 25 объектов из этого списка из бюджета было выделено более 5 млрд. Но эта сумма год от года будет меняться в зависимости от количества объектов и от бюджетного финансирования, запланированного на год.

—  Во сколько государству обходится ликвидация одной свалки?

— Суммы очень разные. Если взять Подмосковье, ликвидация крупного полигона стоит 4 млрд рублей. Всё зависит от сложности и от того, какая задача стоит: полностью ликвидировать свалку или законсервировать, убрав наиболее опасные отходы. В каждом отдельном случае делается оценка и готовится соответствующий проект, который оценивается в сотни миллионов рублей.

— В Госдуме обсуждается законопроект о блокировке живодёрского контента. Как вы считаете, нужно ли ужесточать наказание за видео с истязаниями животных?

— Конечно, мы выступаем резко против такого контента. Эта тема требует совершенствования законодательства. В своё время совместно с МВД мы подготовили изменения, которые ужесточают ответственность за производство подобного контента и использование интернета для торговли редкими животными. Уже сейчас некоторые получают сроки за производство и размещение живодёрского видео, но пока это довольно сложно, так как законодательно не урегулированы некоторые моменты. Новые законы сделают привлечение к ответственности более последовательным и неотвратимым.

— Как, по вашему мнению, следует прививать школьникам уважение к экологии? И возможно ли сделать занятия по экологии увлекательными для подрастающего поколения?

— 2017 год был объявлен Годом экологии и Годом особо охраняемых территорий. В связи с чем проводились различные познавательные мероприятия, в том числе для детей. В некоторых из них я принимал участие. Было видно, что школьникам очень интересна эта тема. Они очень хорошо реагировали, с удовольствием демонстрировали свои работы, связанные с защитой природы, утилизацией и сбором мусора. Конечно, как любое другое занятие, это должно быть красочно и увлекательно. Думаю, через такие мероприятия, через вовлечённость и нужно прививать интерес и уважение к экологии.

— Ранее вы выступали с предложением вернуть в обязательную школьную программу уроки природоведения. Принято ли уже решение по этому вопросу?

— Этим занимаются коллеги из Министерства образования и науки. Пока разрабатываются стандарты, которые мы предлагали, чтобы уроки проводились не только в классе, но и на улице, чтобы ученики могли соприкасаться с природой и видеть воочию всё, что они изучали.

— Недавно Миэкономразвития предупреждало, что любые природные катаклизмы могут негативно сказываться на стоимости продуктов. Как это взаимосвязано?

— Не только на потребителях, не только на продуктах отражаются те опасные метерологические явления, которые случаются ежегодно.

По статистике, если брать 2016 год, практически каждое третье из тысячи опасных явлений имело негативное влияние на экономику в целом. Речь идёт о повреждённых сельскохозяйственных посадках и инфраструктуре. Это реальные экономические ущербы, которые увеличиваются год от года, потому что количество негативных природных явлений, как показывает нам статистика, также растёт.

Поэтому одно из предложений, которые мы делали, — внесение соответствующих правил при градостроительстве. То есть в строительную документацию необходимо вносить упреждающие стандарты, которые бы позволяли возводить инфраструктуру таким образом, чтобы негативные последствия от возможных катаклизмов сводились к минимуму. Например, нельзя строить дома там, где разрушительные природные явления происходят регулярно. Это обязательно должен быть регулирующий документ, который определял бы, каким образом в дальнейшем вести строительство в городах, особенно подверженных негативным природным явлениям.

— Согласно экологическому рейтингу за 2017 год, составленному общественной организацией «Зелёный патруль», самая благоприятная экологическая обстановка — в Тамбовской области, самая плохая — в Челябинской области. Как вы считаете, насколько подобные рейтинги отражают реальную картину?

— Таких рейтингов множество. Каждый из них имеет определённое направление. Оценивается или экологическая обстановка, или действия местных властей. К созданию своего рейтинга в прошлом году мы привлекли общественников из ОНФ, чтобы под их надзором результаты получились максимально объективными. Они внимательно изучали данные, которые были в основе расчётов по каждому региону. И перед нами изначально стояла задача провести работу максимально открыто, чтобы получить реальную экологическую картину страны.

— Какие указания были даны аутсайдерам рейтинга?

— Необходимо в полной мере включиться в решение тех проблем, которые существуют. Везде своя специфика, но важная сфера для всех — работа с производствами. Особенно, когда мы говорим о производствах, имеющих негативное влияние на окружающую среду, следует внедрять экологические технологии. С 2019 года все основные загрязнители в нашей стране должны будут внедрять НДТ — наилучшие доступные технологии. Также один из ключевых загрязнителей у нас — транспорт. В этом направлении региональным властям надо активно вести работу.

— А как вести себя местным жителям? Стоит ли покидать неблагоприятные с экологической точки зрения регионы?

— Жители могут активно участвовать в улучшении экологической обстановки. Организовывать раздельный сбор мусора на своих территориях. Это поможет уменьшить объёмы захораниваемых отходов, ведь раздельный сбор направлен на то, чтобы сырьё вовлекалось во вторичный оборот. Жители также могут стремиться использовать экологически чистый транспорт.

— Вы выступали за запрет на использование полиэтиленовых пакетов и пластиковой посуды в природных зонах, национальных парках России. Когда его могут ввести? 

— Мы стараемся внедрять это на наших особо охраняемых природных территориях, в заповедниках, в национальных парках. Проводятся образовательные акции. Где-то коллеги используют такой подход, как обмен пластиковых — на бумажные или на многоразовую посуду. Например, в Красноярске, в заповеднике «Столбы» проводятся такие акции. В национальном парке «Таганай», в Керженском заповеднике, в других национальных парках. Это не запреты, а воспитание у людей правильного отношения к отдыху на природе. Также одна из ключевых задач — создание инфраструктуры для сбора мусора, в том числе и раздельного. Должны внедряться специальные зоны, где люди смогут без ущерба для природы остановиться и перекусить.

— Планируется ли вводить штрафы за пронос на охраняемые природные территории пластика?

— За то, что ты просто принёс, нет. Но за то, что ты выбросил или устроил свалку, штрафы уже предусмотрены. За тем, чтобы люди после отдыха убирали за собой, внимательно следят сотрудники особо охраняемых природных территорий.

— В прошлом году на природоохраняемые проекты было потрачено 105 млрд рублей. Хватает ли такого объёма финансирования?

— Мы говорим о суммах, которые выделяет государство. Но нужно отметить, что и частный бизнес сейчас тоже вынужден много тратить на внедрение экологически чистых технологий. Согласно закону, они должны провести экологическую модернизацию. Из-за этого объём финансирования будет расти. В прошлом году мы заключили с рядом предприятий более 60 соглашений примерно на 500 млрд рублей, которые будут затрачены в течение нескольких лет.