Угрозы силой

Итальянская нефтегазовая компания Eni заявила, что продолжит бурение в районе острова Кипр, несмотря на противодействие турецких властей. Об этом 15 марта 2018 года сообщило Министерство иностранных дел Кипра по итогам встречи главы дипломатического ведомства страны Никоса Христодулидеса и исполнительного вице-президента Eni Лапо Пистелли.

В феврале 2018 года турецкие военные корабли остановили принадлежавшее Eni судно, занимавшееся разведкой нефтегазовых ресурсов на шельфе Кипра. Тогда Турция заявила, что работы нарушают права турок-киприотов на пользование кипрскими углеводородами. 

В последовавший затем дипломатический скандал были втянуты Европейский союз и США. Еврокомиссия потребовала от Анкары избегать угроз в отношении стран — членов ЕС. В свою очередь, турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган сравнил ситуацию в сирийском Африне, где турки проводят военную операцию, с обстановкой в Эгейском море.

«Наши права в Эгейском море и на Кипре те же самые», — подчеркнул он. Действия и заявления Турции осудила Греция. США, в свою очередь, подчеркнули необходимость уважения прав Кипра на добычу полезных ископаемых.

Причиной обострения традиционно напряжённых греко-турецких отношений стало обнаружение геологоразведочным судном Eni за неделю до инцидента залежей природного газа на кипрском шельфе, запасы которых оцениваются в 170—230 млрд куб. м. Месторождение итальянская компания планирует развивать совместно с французской Total.

В разведке и эксплуатации газовых богатств Кипра активно участвуют и американские компании ExxonMobil и Nobel Energy. 11 марта 2018 года к работе на шельфе Кипра приступили два судна Exxon. Одновременно в этом районе были замечены корабли десантной группы «Иводзима» 6-го флота ВМС США. Однако, несмотря на действия американцев, Турция по-прежнему продолжает заявлять, что считает неприемлемыми односторонние действия по эксплуатации ресурсов Кипра.

Лакомый кусок

В 2011 году на шельфе Кипра было найдено первое крупное месторождение газа, получившее название «Афродита». Сейчас его запасы оценивается в 200 млрд куб. м. Это одно из множества месторождений Левантийского бассейна — перспективного региона газодобычи, расположенного поблизости от ёмкого европейского газового рынка. Первое крупное открытие в этом районе — израильское месторождение «Тамар» с запасами в размере около 200 млрд куб. м — было сделано в 2001 году. За этим последовало обнаружение более крупных месторождений, самыми значимыми из которых стали израильский «Левиафан» с запасами до 650 млрд куб. м газа и египетский «Зохр» — 850 млрд куб. м.

«Газ действительно нашли в этом регионе, — отметил в беседе с RT генеральный директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов. — Сейчас решают, куда он пойдёт, ищут рынки сбыта».

Интерес к разработке Левантийского бассейна проявили крупнейшие мировые газовые компании. Так, уже упоминавшаяся компания Nobel Energy, помимо Кипра, работает на израильских месторождениях. «Зохр» разрабатывают Eni, «Роснефть» и BP.

Собирается начать добывать газ на своём шельфе и Сирия. В конце 2017 года министр нефти и природных ресурсов страны Али Ганем заявил, что газ начнут извлекать уже в начале 2019 года. По его словам, Дамаск уже согласовал контракты по добыче топлива с «дружественными странами».

31 января 2018 года Россия и Сирия подписали «дорожную карту» энергетического сотрудничества. Как отмечает Минэнерго, документ «предусматривает поэтапную реализацию стратегически важных проектов по восстановлению, модернизации, а также строительству новых энергообъектов на территории Сирии». По данным Геологической службы США, на сирийском шельфе может залегать до 700 млрд куб. м газа — в два раза больше, чем в материковой части страны.

В феврале 2018 года в нефтегазовую гонку включился Ливан. Права на поиски газа на его шельфе получила российская компания НОВАТЭК в консорциуме с Total и Eni. По ожиданиям ливанских властей, в их исключительной экономической зоне залегают также 700 млрд куб. м газа.

Битва за шельф

Этот шаг Ливана тут же вызвал негативную реакцию в Израиле. Дело в том, что принадлежность зоны, где должны идти поиски голубого топлива, оспаривается еврейским государством. Министр обороны Израиля Авигдор Либерман подчеркнул, что исследуемый кусок шельфа «по всем стандартам наш», и предостерёг иностранные компании от работы в этом районе.

Либерману ответили не только официальные ливанские власти, но и военизированное шиитское движение «Хезболла». Его лидер шейх Хасан Насралла заявил, что будет защищать морские границы Ливана от израильских посягательств и готов за пару часов остановить производство на израильских морских платформах.

После выступления Насраллы Израиль укрепил меры безопасности в местах добычи углеводородов, а в израильских СМИ появились заголовки о грядущей «Третьей ливанской войне».  

«Открытие невероятных богатств трансформирует Восточное Средиземноморье в геополитическую горячую точку, и столкновения кажутся неизбежными, поскольку Россия и США могут использовать эту арену в своём постоянно возрастающем соперничестве», — отмечает саудовское издание Arab News.

К ливано-израильским противоречиям и вопросам, связанным с Кипром, добавляется традиционная напряжённость между Турцией и Грецией. Анкара и Афины придерживаются разных позиций относительно того, как должна проходить морская граница между странами в Эгейском море. Особое значение имеют так называемые серые зоны — незаселённые острова, принадлежность которых оспаривают и турки, и греки.

В начале февраля 2018 года Анкара объявила, что и она включается в газовую гонку. «Искать и исследовать эти ресурсы — наше суверенное право, — заявил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу в интервью греческой газете «Катимерини». — Мы планируем начать в ближайшем будущем бурение в регионе Восточного Средиземноморья». В конце 2017 года Турция получила первое современное буровое судно — Deepsea Metro II.

Глава турецкого МИД подчеркнул, что Анкара не признаёт договор между Кипром и Египтом о разделе морского шельфа и будет действовать без оглядки на это соглашение. Отношения между Египтом и Турцией были фактически прерваны после отстранения от власти в Каире в 2013 году правительства «Братьев-мусульман» во главе с Мухаммедом Мурси.

«Это мощнейший фактор конфликтного потенциала в регионе», — прокомментировал в интервью RT влияние нефтегазового фактора на политику стран Восточного Средиземноморья преподаватель НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов. Причём, по словам эксперта, проблема выходит за границы только тех стран, что борются за морской шельф.

Арабо-израильский конфликт 2.0

«Те государства, которые не являлись газовыми и нефтяными гигантами, теперь представляют собой угрозу для сложившихся в регионе социально-экономических и политических отношений», — отмечает Лукьянов.

По словам эксперта, ключевая проблема в том, что энергетической державой может стать Израиль. Ранее он был импортёром энергоресурсов, сейчас же за счёт высокого инновационного потенциала еврейское государство превратится в реального конкурента арабских стран.

«Он может подавить их энергетические комплексы, что выводит на первый план новую вариацию арабо-израильского конфликта», — подчёркивает политолог.

По его мнению, фактор Ливана, где в лице «Хезболлы» сильно иранское присутствие, создаёт дополнительную проблему.

Политические и идейные разногласия Тель-Авива и Тегерана неизбежно наложатся на спор по поводу ресурсов. Интересы Турции, в свою очередь, вносят дополнительную сумятицу в возникающий в Восточном Средиземноморье клубок противоречий.

«Возникновение компромисса между Турцией и Ираном по Сирии даёт основание полагать, что эти страны могут договориться друг с другом», — отмечает эксперт. По его словам, это создаст проблемы для Израиля. И наоборот, опыт взаимодействия с Анкары с Москвой и Тегераном по Сирии может помочь обойти острые углы тогда, когда начнётся разработка сирийского шельфа, прямо граничащего с исключительной экономической зоной Турции.

По словам политолога, несмотря на глубокие противоречия, из-за того, что все страны региона, кроме Израиля, ослаблены другими конфликтами, возникновение полномасштабных войн из-за газа маловероятно. «Однако баталии в юридическом поле в различных арбитражах, на дипломатическом уровне будут достаточно жаркими и болезненными», — подчёркивает Лукьянов.

Глобальный конкурент

По словам эксперта, Израиль может попытаться изменить баланс на глобальном энергетическом рынке и превратиться в конкурента для России, Ирана и Катара как экспортёр газа.

«Этот газ может пойти в Южную Европу и стать прямым конкурентом «Турецкого потока», — утверждает эксперт.

Однако противоречия между державами региона пока осложняют реализацию проектов по доставке газа конечным потребителям.

Так, поддержанный США в 2016 году проект трубопровода, который должен был соединить израильские месторождения газа с турецкой газотранспортной системой с перспективой выхода в Европу, до сих пор находится в подвешенном состоянии.

Министр энергетики Израиля Юваль Штайниц в июле 2017 года обещал, что договор по проекту будет подписан до конца 2017 года, однако этого не произошло.

В 2017 году активно обсуждался на уровне министров энергетики всех заинтересованных стран и получил поддержку Евросоюза проект доставки израильского, египетского и кипрского газа по подводному трубопроводу в материковую Грецию и оттуда в Европу.

Однако 9 марта 2018 года Штайниц заявил, что ожидает окончательного решения по проекту не раньше 2019 года. Дело в том, что пока ни одна компания не проявила заинтересованности в строительстве «Восточно-средиземноморского трубопровода» из-за его высокой себестоимости — $ 7,4 млрд.

«Есть базовая версия, что израильский и кипрский газ пойдёт на заводы по сжижению, расположенные в Египте», — отмечает Сергей Правосудов. Однако, по его словам, пока никто из экспертов не может сказать, куда пойдёт этот газ — на растущий рынок Ближнего Востока, в Европу или вообще в Китай. «Конкуренция будет, но вопрос — какая, — отмечает эксперт. — Прогнозы пересматриваются каждый год».