Кавказ глазами путешественника

Ныне в 10:01, просмотров: 10

От исторического центра Кисловодска, где вздымаются в небосвод золотые купола Свято-Никольского собора, по тихой улочке, носящей имя первопроходца космоса Ю. А. Гагарина, начинается путь к подножию Эльбруса. На пути к «ставке главнокомандующего Кавказской линией» путешественнику предстоит победить около 90 километров и целую россыпь природных достопримечательностей, разбросанных по гребням хребтов и в глубине ущелий.

С южной окраины города-курорта крутой подъем ведет нас в карачаевский поселок Индустрия, минуя какой мы поднимаемся на Кабардинский хребет. На высоте возле 1550 м, где расположены искусственные посадки соснового леса, проходит рубеж Ставропольского края и Карачаево-Черкесии. Преодолев перевал, шоссе спускается в ущелье Кич-Малки, проходит мимо небольшого карачаевского аула Кичи-Балык («маленькая рыбка»), а затем начинает «карабкаться» на плато Шиджатмаз. С верхней точки плоскогорья открывается панорама Приэльбрусья, а в юго-западном углу «столовой» горы глаз различает купола обсерватории.

В 28 километрах от города-курорта на высоте 2072 метров над уровнем моря вблизи вершины Шиджатмаза находится горная астрономическая станция, основной задачей которой являются наблюдения активности Солнца во всех слоях его атмосферы в оптическом и радиодиапазонах.

Инициатором создания обсерватории, позволявшей вести систематические наблюдения солнечной короны, был М.Н. Гневышев. Будучи молодым сотрудником Пулковской обсерватории, в августе 1945 г. он рекомендовал главному астрономическому ученому совету страны адресоваться в Академию наук СССР с просьбой о предоставлении в пользование одного из двух трофейных «цейсовских» коронографов. В результате изысканий в горах Северо-Западного Кавказа, южнее Кисловодска, было определено пункт, где в течение 334 дней в году имеется возможность «снять» солнце. Тут, вблизи вершины Шиджатмаза, и стали строить астрономическую станцию. В октябре 1948 г. на фотогелиографе стали получать первые космические снимки. Тот германский телескоп жив до сих пор…

С запада к астрономической станции подходит балка Эрлеж (по-кабардински «крутой спуск»), сквозь проем которой в ясную погоду заглядывает в Шиджатмаз сивый Эльбрус, к подножию которого мы и отправляемся по живописному ущелью, оживляемому шумом несущей свои воды в Хасаут крошечной речушки Шиджатмаз. Столь нередко упоминаемое нами название происходит от искаженного кабардинского «ичжатмаз», переводимого будто «место, где не лежит скот (коровы)».

На дне глубокого Хасаутского ущелья нас ждет встреча со знаменитой Долиной Нарзанов, которой мы посвятим одинешенек из своих будущих рассказов.

За Долиной Нарзанов шоссе одновр/еменно радует обилием изумительных по красоте пейзажей и слегка пугает головокружительными петлями серпантина. Мы стремительно удаляемся от днища Хасаутского ущелья и столь же скоро приближаемся к макушке лишенного лесного наряда плоскогорья Харбаз.

Временами покидаем машину, чтоб насладиться очарованием окруженного веером ущелий плато Шиджатмаз с маковками строений обсерватории и шикарным цветочным ковром, накинутым на рамена Харбаза. Лес остался внизу, из чего можно сделать заточение, что наше местопребывание находится выше отметки в 2200 метров над уровнем моря.

Двигаясь в направлении Малки, представляется уместным процитировать академика А. Я. Купфера, участника экспедиции к подножию Эльбруса, какой отмечает, что «на высотах встречаются огромные равнины и, следственно, достаточно хорошие дороги, однако часто приходится вдруг останавливаться перед глубокой долиной, в которую нужно спуститься, чтоб снова выйти с противоположной стороны». Сказано будто ныне, а не в 1829-м…

Вскоре по левую руку от шоссе замечаем обращенную на юго-восход панорамную площадку. Грудь распирает от восторга.

То, прячась в плывущих над вершинами тучах, то, словно рассердившись, раздвинув могучей сивый грудью облачный заслон, появляется на краю горизонта белоснежный владыка Кавказа. Существует более 30-ти различных названий, пытающихся поэтически передать фантастическую красу вулканического исполина. Говорят, слово «эл» переводится будто «ветер», а «брус» – управлять. Балкарцы называют двуглавую ледяную шапку Минги-Тау, что означает «вечная гора сознания и мудрости». У иранцев это «блестящая гора», у турок – «властелин горных духов», у абхазцев – «гора пребывания блаженных», у кабардинцев – «гора счастья», звучащая будто Ошхамахо. Рядом с Эльбрусом трех-четырехтысячники выглядят карликами, а человек сам себе представляется крохотной букашкой на грандиозном земном макете…

Петляя по плато, приближаемся к одноименному с ним ущелью, спускаемся в него, по мосту проскакиваем над гремящей в каменном жёлобе рекой и тут же натужно берем круто наверх по правому склону Харбаза. Подъемы так экстремальны, что трудно произнести, который из них круче.

Над границей леса можно выйти из машины и километр-иной прошагать по серой нитке новенького асфальта в небеса, начинающиеся будто будто на кончиках пальцев вытянутой к эльбрусским ледникам руки. До белоснежного подножия еще добрых полтора десятка километров, однако, кажется, стоит только пожелать, и мы заглянем в кратер уснувшего вулкана…

За остающейся слева от шоссе горой Тузлук (2585 м) находится не разом бросающаяся в глаза развилка. Основная линия спускается в ущелье Малки, а вправо уводит рассекающий склоны горы Сирх плохенький полугрейдер, по которому натужно ползут немногочисленные легковушки. Это – путь к поляне генерала Г.А. Эммануэля. Мы же на некоторое пора остановимся около пользующейся особым почтением одинокой горной пирамиды.

У читательской аудитории писателя Александра Асова Тузлук и ее окрестности пользуется особым почтением. Подлинно, при взгляде на гору не покидает ощущение рукотворной доработки ее склонов и вершины – некоторого облагораживания природного образования в геометрически правильную форму. Не исключено, что в прошлом Тузлук являлся центром большого культового святилища. Кушать информация ведического происхождения, что внутри горы находятся камеры-кельи, использовавшиеся жрецами для уединения и самопознания…

В нескольких сотнях метров ниже развилки обрывается асфальт. Произнести, что суровые пейзажи Приэльбрусья впечатляют, значит, ничего не произнести. Но в лексиконе не хватает слов, чтоб описать красоту этого уголка высокогорья. Эльбрус покамест скрыт отрогами хребта, однако от моста через Малку в хорошую погоду можно сполна насладиться его величием. Сейчас же перед глазами базальтовая стена правого каньонообразного борта Малкинского ущелья и то пропадающий, то опять возникающий бушующий поток реки, несущей свои воды на встречу с Тереком.

Прежде чем подвигаться к урочищу Джилы-су, можно пешим порядком проследовать левобережьем в сторону водопада Куракая-су на одноименной речушке, обрывающейся с уступа в ложе Малки. Объект известен также под названием Тузлук-Шапа.

На поляне перед тесниной раскинут палаточно-автомобильный стан, а по некрутому склону взбегает тропа. На ней тут и там фотографируют покамест еще невидимое чудо, о существовании которого подсказывает водяное облако, висящее над ревущей внизу Малкой.

Однако вот и сам 25-метровый водяной каскад. Мощь такая, что даже на расстоянии 50-ти метров вас обдаёт фонтаном брызг. Зрелище впечатляющее, несмотря на бурый краска потока.

После полудня зачастую ухудшается погода. Тогда с эльбрусских ледяных полей в ущелье накатывает мгла. К сожалению, в обоих августовских путешествиях к подножию Ошхамахо мы появлялись в верховьях Малки собственно в эти часы, и наш обозрение ограничивался скалами каньона с недостроенной гостиницей над обрывом…

От моста чрез Малку до конечной точки автопутешествия остаются итого шесть километров пути.

Пункт под названием «теплых нарзанов», или иначе Джилы-су, стало известно с конца XIX в. Сюда к насыщенным углекислым газам и слегка подогретым (до 22°C) недрами Эльбруса «малкским источникам» приезжали горцы лечиться от «чахотки, сухотки и ревматизма». Отдельный целебные источники издавна использовались для купаний, другие – для питья.

Рядышком в устье балки Кала-Кулак, более известной будто Долина Замков, по обеим сторонам неглубокой лощины находятся экзотические стреловидные каменные изваяния. За поворотом начинается тропа, чрез сотню метров приводящая к небольшому бассейну под открытым небом, посещаемому и мужчинами, и женщинами, однако в разные часы.

Видимый от нарзанного бассейна водопад на реке Кызылкол имеет высоту возле 40 метров. На картах он отмечен будто Султан. Под срывающимся с уступа каскадом Красная река сливается с Бирджалы-су. С этого места и начинается собственно Малка. Следуя разъяснениям «Топонимического словаря Кавказа», можно произнести, что левый борт «единственной гривы» осложнен оползневым сбросом. Дело в том, что собственно так в буквальном смысле переводится «бирджалы».

Из обнаженного «тела» обвалившегося участка склона бегут-струятся крошечные и внушительных размеров родники. Несмотря на непогоду, впечатления самые, что ни кушать положительные.

Добавляет впечатлений гулянье на поляну генерала Эммануэля к Серебряному источнику.

Вливаемся в толпу паломников, что неплохо набитой тропой мелкими и крупными партиями движутся от Джилы-су наверх и в обратном направлении. Тучи надежно оккупировали ущелья. Сыплет тонкий дождик. «Зажатый» между небесами и скалами на высоте более 2400 метров над уровнем моря, ощущаешь что-то ирреальное…

Покамест преодолеваем подъем, выводящий к поляне базового лагеря русской экспедиции 1829 г., предоставим слово одному из ее участников Жан-Шарлю де Бессу: «Урочище, где мы остановились, было окружено со всех сторон высокими горами; отдельный из них являются вулканическими. Малка (Кызылкол – Ю.К.) течет тут очень быстро. Осмотревшись, чувствуешь унылое одиночество. Острые скалы, будто, достигают облаков; черные горы, окружающие снежные вершины, составляют основание Эльбруса».

Выйдя на поляну, наблюдаем узенькую зеленую полоску альпийских лугов, с юга и востока прошитую ставшими еще чернее после прошедшего дождя скалами. На дальнем плане, километрах в двух, просматривается вдавленный серой облачной массой прямиком в землю очередной палаточный стан. Чтобы попасть к нему, надобно перейти реку. Большинство паломников сворачивают влево, туда, где, прорезав теснину, обрывается к урочищу Джилы-су Красная река.

Справа видны безобразные шрамы, оставленные петлями серпантина на склонах горы Сирх. Из-под ног по бесчисленным норам разбегаются суслики…

В докладе, сделанном в Академии наук о путешествии в окрестности горы Эльбрус на Кавказе, предпринятом по приказу его императорского величества господином Купфером 29 декабря 1829 г., говорилось, что победы главнокомандующего Кавказской линии генерала Г.А. Эммануэля привели военачальника «к подножию Эльбруса, какой прежде считался неприступным. Он убедился, что гора вовсе не была окружена болотами, будто считали горцы, а страхи, витавшие окрест, – итог воображения этих народов – были ни чем иным, будто результатом их суеверия»…

В конце июля к югу от места базового лагеря первой эльбрусской экспедиции среди нагромождения скальных обломков из земных недр появляется кристальный будто слеза родник, содержащий в своих водах до 4 % чистого коллоидного серебра. Проходят четыре-пять недель, и ключ иссякает.

Вера же в его животворящую силу ежедневно приводит к нему многие сотни страждущих. Вот и мы завершаем наш линия к поножию Минги-Тау, испив целебной водицы из Серебряного ключа.

Экономика — Московский Комсомолец